Ну-с, что-то слишком засиделись мои хлопцы в казармах, пора бы и экшна добавить. Тема эта посвящена карательному рейду законников на базу гнездования пиратов под предводительством Анны Вольф. Главный наводчик и шпиён - Анна Провидение. Нетерпеливый вояка - Джеймс Норрингтон Почетный флудер (ну, согласитесь, не без этого) и судовой лекарь - доктор Бромберг. Остальные - по желанию. Начнем.
Устранить один из оплотов пиратства в Карибском море... Некоторое время назад в распоряжение коммодора Ямайской эскадры поступила весьма любопытная информация: будто на диком, еще необжитом побережье Ямайки сокрыта пиратская база, причем сокрыта настолько хорошо, что военные суда, регулярно совершающие рейды вдоль побережья, ни разу не имели прецедента встречи с подходящими к берегу пиратскими пасудинами. Однако сей факт коммодор предпочел списать не на недосмотр патрульных кораблей, а на то, что пираты добирались до базы вплавь. Ну или по крайней мере на буксире. Друг у друга. Однако теперь Норрингтону стали известны некие подробности, в правдивость которых верилось с трудом - эта бродяжья морская свара всегда любила набивать себе цену, сочиняя небылицы и сказки обо всем, что с ними связано. Вот и теперь: верховодит базой девица, рассекая по окрестностям верхом на белом коне и пригревает у себя всех униженных и оскорбленных, а так же объявленных в розыск властями. "Сюжет для романа, не иначе," - думалось коммодору, однако снаряжать в рейд "Разящий" он все же велел, ибо по каким только несусветным слухам он только не накрывал еще пиратские схороны. И главное - нынче от властей скрывается, поджав хвост и утратив свою главную опору - "Чурную Жемчужину" с большей частью экипажа, Джек Воробей. И упустить возможность поймать этого типа Норрингтон уже не мог. В порту уже во всю шла погрузка боеприпасов и продуктов питания на корабль, был мобилизован отряд морских пехотинцев и к 5 утра, за пару часов до того, как линкор поднимет якорь, они уже должны были быть на борту. А главное, что подготовка, вопреки ожиданиям, не заняла много времени, что коммодор удовлетворенно приписал своему могучему таланту командира. И вот, встав, наконец, из-за стола в своем кабинете в штабе, Норрингтон с шумом захлопнул толстую тетрадь, потушил свечу, нахлобучил треуголку и устремился помыслами и телом в порт. Ой не справится Джиллет с погрузкой... К тому же вскоре ожидалось пребытие под конвоем того самого информатора, который, то есть которая, клялась и божилась (ну, по крайней мере коммодору так хотелось), что доведет отряд прямо до схорона.
Что Вы надуваетесь как дирижабль?.. Не делайте умное лицо, Вы же - офицер! Скомандуйте хоть что-нибудь! (с)
*Сэр, ладно, наше объяснение на Разящем по поводу перстня отыграем задним числом...*
...Ну и денек у меня выдался вчера... С утра, после объяснения с начальством, я носился как угорелый то на рынок за травами и припасами, боясь доверить это кому бы то ни было, то в аптеку за препаратами, то в лавочку за всякими мелочами, которые могут понадобиться позарез, но ведь пока все вспомнишь... Список покупок приходилось обновлять дважды, и каждый раз всплывало что-то новое... Наказание божье, а не должность... надо будет все-таки поймать начальство в хорошем расположении духа и намекнуть, что помощник на борту мне не помешал бы... Конечно, с моей репутацией соваться с дополнительными просьбами - нахальство, но ведь команду-то наказывать не за что... Один я, как теперь было видно, могу и не управиться. И только теперь, рано утром, в сотый раз все проверив и убедившись, что пока причин для беспокойства нет, я позволил себе расслабиться и вышел на верхнюю палубу. И только теперь в освободившейся голове всплыла мысль, ранее не пробравшаяся туда из-за предотъездной суматохи. Цель нашего рейда. Результат проявленной мной слабости. Джек... Только не это... Он же вечный перекати-поле, сегодня здесь, завтра там... Господи, ну пожалуйста... пусть он окажется в другом месте...
Быть человеком порядочным стоит только ради самого себя : другим безразлично.
Сообщение отредактировал Айзик_Бромберг - Четверг, 24.04.2008, 23:18
...Дойдя да пристани, Норрингтон даже остановился и залюбовался открывшейся панорамой подготовки корабля к рейду: по сходням суетливо носился Джиллет и командовал погрузкой. И даже успевал визгливо прикрикивать на главного канонира, который, заливаясь отборной руганью на помощников, пропускал мимо ушей ор грузчиков, готовых на тросах опускать на верхнюю палубу очередную пушку. Возле опущенного трапа стоял Грувз и деловито беседовал с командиром морских пехотинцев, которые рябым красно-белым стадом стояли в стороне. На пристани уже собиралась толпа провожающих и просто готовых поглазеть на отбытие в карательный рейд флагмана эскадры. А над всем этим людским поголовьем носились жирные белые чайки и отчаянно и хрипло орали... Поднявшись на борт, коммодор, щурясь, осмотрелся на предмет наличия ничем не занятых. Однако присутствующий на борту экипаж, весь в мыле, носился кто-куда, а вот на шканцах... На шканцах, ежась и нечеловеческим усилием подавляя зевки, совершенно без дела стоял доктор и шарил глазами по пристани. Этого злой от недосыпу Норрингтон проигнорировать, а уж простить и подавно, не смог. Он тихонько подкрался к Бромбергу и, встав аккурат за спиной, ядовито осведомился: - А вам, доктор, как я посмотрю, нечем заняться, да? Что Вы надуваетесь как дирижабль?.. Не делайте умное лицо, Вы же - офицер! Скомандуйте хоть что-нибудь! (с)
Да, что и говорить, у начальства имелись все основания быть недовольным. Ибо вот уже целых восемь минут я торчал на шканцах и нагло бездельничал. А высматривал я на пристани, как мог догадаться проницательный читатель, Сами-Знаете-Кого... Увы. Её не было и, как я узнал много позже, и быть не могло. Единственное, что мне удалось вчера - послать портового мальчишку к Марго с хитро составленной запиской, которая, даже будучи перехвачена, не могла бы бросить никакой тени на мою новообретенную возлюбленную. Но о том, что происходило в доме Греев в тот ранний час, мне суждено было узнать только через две недели...
Quote (Джеймс_Норрингтон)
- А вам, доктор, как я посмотрю, нечем заняться, да?
Я подскочил от неожиданности, как он, должно быть, и рассчитывал. - Виноват, сэр, - быстро ответил я, - больше не повторится... Разумеется, в сказанное я не верил ни секунды. Я вовсе не чувствовал себя виноватым после целого дня титанических усилий и полубессонной ночи, посвященной окончательной проверке лазарета, лаборатории и прочего... И я был совершенно уверен, что повторится увиденная им картина не раз и не два... Но, с другой стороны, коммодор ведь вовсе не ждал от меня искренности. Вопрос по уставу - ответ по уставу. Хоть на том спасибо. Быть человеком порядочным стоит только ради самого себя : другим безразлично.
- Разумеется не повторится, - ответствовал коммодор, не переставая зорко наблюдать за тем, как экипаж, удваивая усилия по причине появления на "Разящем" начальства, сотрясает доски палубы слаженным топотом, - Гамаки проветрены? Лежанки продезинфицированы? Запас свечей рассчитан? Достаточно ли крепок доставленный ром, чтобы служить хоть каким-то наркозом? Найден ли среди младших офицеров человек, обладающий хоть какими-то знаниями в медицине, чтобы служить помощником при авральном режиме? Все ли из требующихся медикаментов доставлено вам? Что Вы надуваетесь как дирижабль?.. Не делайте умное лицо, Вы же - офицер! Скомандуйте хоть что-нибудь! (с)
*Коммодор, простите за дерзость, но о дезинфекции в те дикие времена не ведали даже практикующие хирурги... увы. Да и слово "наркоз" еще не изобретено. *
ДАААА... Это вам не Джек . Тот тоже, бывало, покрикивал на команду, особенно при выходе в море, но все-таки процедура сборов на "Жемчужине" явно носила более сдержанный и менее истеричный характер... - Все в порядке, сэр, - ответил я неуставной формулировкой, - ой, то есть, виноват, так точно по всем пунктам. Что касается крепости рома - так его, по-моему, удастся при нужде использовать даже вместо масла в светильниках... Медикаменты проверял дважды по списку - вроде всё, уж боюсь сглазить, сэр. А что касаемо помощника... Тут я сделал паузу, потому что очень боялся отказа и не знал, какой аргумент мог бы прозвучать для начальства поубедительнее, - что касаемо помощника, я прошу Дженкинса, сэр. Он именно тот, кто мне нужен. Я не из храброго десятка, но этому человеку без колебаний доверил бы собственную жизнь...
Быть человеком порядочным стоит только ради самого себя : другим безразлично.
*Причем вот что интересно : кем ни назовись - на всех не угодишь. Если ты еврей - в Саламанке испанцы правоверные накостыляют. Если испанец - фроу дер Крайгер, голландка, честит "католическим прихвостнем". Если в России живешь, при всем вышеперечисленном... ДОПИШИТЕ САМИ...* Быть человеком порядочным стоит только ради самого себя : другим безразлично.
*Коммодор, простите за дерзость, но о дезинфекции в те дикие времена не ведали даже практикующие хирурги... увы. Да и слово "наркоз" еще не изобретено. *
Бромберг, за дерзость не прощу - я у вас весьма очевидные вещи спросил. Дезинфекция не химвеществами, но банальная стирка-проветривание в такое понятие входить могли. /с угрозой в голосе/ Или я не прав?? А наркоз - как угодно, могу заменить на нечто более старомодное. Ка-ро-че, доктор, об этом мне тоже доложить!*
Quote (Айзик_Бромберг)
Я не из храброго десятка, но этому человеку без колебаний доверил бы собственную жизнь...
Норрингтон на миг призадумался - просто так капитулировать он не собирался. И тут решение пришло само, причем в буквальном смысле этого слова - в зоне видимости показался Дженкинс и присел на лафет пушки, утирая платком лоб под париком и намереваясь хоть минуту отдохнуть. - А инструктаааааж с Дженкинсом кто проводить будет? - тут же ядовито, с торжествующим видом протянул Норрингтон, - и не говорите мне, что еще не время! когда вы соберетесь, будет уже поздно, Бромберг. И чтобы больше я не видел вас разгуливающим по палубе, когда дела лопатой грести можно! Что Вы надуваетесь как дирижабль?.. Не делайте умное лицо, Вы же - офицер! Скомандуйте хоть что-нибудь! (с)
Ой, спокойно только, сэр, я нервничаю, когда с угрозой... Насчет наркоза - было понятие "остограммить", или в зубы пулю свинцовую - закусить (они тогда длинные были), или отрезок линя... хотя это уже не по моему ведомству... облегчения, правда, не приносит, но так легче терпеть боль. В основном - ром, ром и еще раз ром. Неразбавленный...*
Quote (Джеймс_Норрингтон)
- Гамаки проветрены? Лежанки продезинфицированы? Достаточно ли крепок доставленный ром, чтобы служить болеутоляющим?
- Все в порядке, сэр, - бодро ответил я, мысленно обругав себя самыми черными словами, потому что насчет гамаков и правда забыл... - ну, то есть ПОЧТИ в порядке... я уже иду доделывать, там еще осталось немножко - на час работы, не больше...
Quote (Джеймс_Норрингтон)
- А инструктаааааж с Дженкинсом кто проводить будет? - тут же ядовито, с торжествующим видом протянул Норрингтон, - и не говорите мне, что еще не время! когда вы соберетесь, будет уже поздно, Бромберг. И чтобы больше я не видел вас разгуливающим по палубе, когда дела лопатой грести можно!
- Слушаюсь, сэр, - ответил я поспешно, - Сию минуту, сэр. Впредь не повторится... ( А про себя ехидно добавил: "В обозримом будущем... " И, лихо козырнув, слишком поздно вспомнил, что стою перед начальством с непокрытой головой. Норрингтон не сделал замечания вслух, но при его выразительной мимике это и не потребовалось. Последнее обстоятельство основательно подпортило мне радость от одержанной победы. Сделав разворот уже совершенно по-штатски, я обреченно потопал к лафету, а умница Дженкинс, каким-то шестым чувством угадав верховную волю, уже поднимался мне навстречу... - Пойдемте, сэр, - сказал он озабоченно, - нужно осмотреть хозяйство. Не в обиду вам будь сказано, я хожу на "Разящем" уже пятнадцать лет и пережил трех судовых хирургов... Не волнуйтесь, доктор, я введу вас в курс дела...
Быть человеком порядочным стоит только ради самого себя : другим безразлично.
Сообщение отредактировал Айзик_Бромберг - Среда, 09.04.2008, 00:37
...К полудню все приготовления на судне были завершены. Пристань рябила от заполнивших ее жен, любовниц и прочих членов семейств потенциальных героев флота Его величества, а так же просто любопытных зевак. Женщины махали белыми платочками, чепцами и облезлыми охапками цветов, выкрикивая слова прощания, а мужчины одобрительно гудели, словно рой встревоженных шершней и то тут, то там блестели лысинами под раскаленным полуденным солнцем. Коммодор стоял на капитанском мостике и злобно косился на все это великолепие, отчаянно желая дать пинка опасно перевесившемуся за борт мичману Марлоу. Мичман же посылал воздушные поцелуи и громко, самозабвенно, восторженно выкрикивал клятвы верности стоящей на берегу румяной девице, совершенно не интересуясь расположением духа начальства. - Приготовления окончены, корабль готов к отплытию! - раздался со шканцев голос старшего лейтенантся Грувза. Норрингтон медленно перевел взгляд на лейтенанта - тот стоял на шканцах, задрав голову и ощерившись из-за бившего прямо в глаза солнца. Коммодор еле заметно кивнул, и над палубой прокатился его громогласный рык, от которого врассыпную кинулась стайка чаек, круживших над "Разящим": - Отдааааааааать швартооооовыыыыы!
Что Вы надуваетесь как дирижабль?.. Не делайте умное лицо, Вы же - офицер! Скомандуйте хоть что-нибудь! (с)
Я смотрел на Марлоу и смеялся. Господи, как летит время... И ведь не поверят, если скажешь, что только вчера сам вот так же стоял у борта шхуны, направляющейся от берегов Испании в сторону Святой земли. Двадцать пять лет, новоиспеченный магистр медицины, позади студенческая вольница Саламанки, впереди женитьба по родительскому выбору и настоянию... Но тогда я еще этого не знал. Я был почти счастлив. Кто вообще знает, что ждет его завтра... Выкрикивайте свои клятвы, мичман Марлоу. Глазейте на свою избранницу. Пусть даже сегодня же вечером она легкомысленно предпочтет вам другого... Живому - живое. Будем вести себя так, будто дорога наша бесконечна, а впереди ждет только счастье... Таков закон жизни. Gaudeamus igitur... Быть человеком порядочным стоит только ради самого себя : другим безразлично.
Да, денек сегодня выдался не из легких... Сначала один из юнг в предотъездной суматохе умудрился подвернуть ногу, и его, скрипящего зубами и бледного, чуть не на руках приволокли ко мне в лазарет. Мальчишка был совсем зеленый, лет двенадцати, но держался на зависть стойко и даже не пикнул, пока я накладывал ему тугую повязку на лодыжку. Так и сидел, смаргивая слезы, и глядел в потолок. В награду за мужество я вручил ему кусок кленового сахара и торжественно заявил, что такого пациента у меня еще не бывало (фраза, произносимая после каждой болезненной процедуры, но больные об этом не знают). Уложив его на койку, я снова присоединился к Дженкинсу, подбирающему последние "хвосты", оставшиеся в аптеке и лаборатории. Потом пришлось прерваться на обед, и, разморенные зноем, осоловевшие от желания спать, мы присели на пару минут на верхней палубе, в уголке, куда еще не добралось солнце... - Право, Джиллет, вы преувеличиваете, - раздался вдруг за спиной чересчур знакомый голос, - обычный мелкий воришка и пьяница, как все ирландцы. Нет, только не это. Только не сейчас. Стоунз. С того памятного дня, когда скрежещущий зубами коммодор, героически преодолевая боли в пояснице, ворвался в кают-компанию и устроил Стоунзу тихий, но страшный разнос, между нами двоими установилось что-то вроде взаимного бойкота, молчаливого, но ненарушаемого. Он отнюдь не торопился. Он знал, что рано или поздно подходящий случай представится, и терпеливо ждал своего часа. Я смущенно покосился на Дженкинса. Почти ничем на этом свете его нельзя было пронять по-настоящему. Спокойный и уверенный в себе человек, старательный военный с прекрасным послужным списком. Думаю, его не испугало бы даже направленное в лицо пистолетное дуло. Но своя любимая мозоль имелась, увы, и у него. Я видел, как при слове "ирландцы" у сержанта мгновенно закаменело лицо, а означать это могло только одно: еще секунда - и будет поздно. - Лейтенант Стоунз, - произнес я, резко обернувшись и изо всех сил пытаясь говорить спокойно, - вы должны стыдиться своего поведения. И тут же по радостному выражению глаз лейтенанта я в ужасе понял, какой подарок только что ему преподнес. - Вы что-то слышали, Джиллет? - вежливо обратился негодяй к своему спутнику, старательно глядящему в сторону, но и не решающемуся уйти, - нет? Я тоже. Только, воля ваша, лучше бы нам покинуть это место, здесь совершенно невыносимо пахнет чесноком... * ... А через несколько секунд, ошалевший от стремительности событий, я обнаружил, что стою лицом к лицу с моим врагом, держась левой рукой за разбитый кулак правой. Стоунз удивленно посмотрел на меня, потом неторопливо поднес ко рту ладонь и выплюнул на нее вместе с кровью выбитый передний зуб...
----------- * оскорбительный намек на происхождение доктора, связанный со спецификой еврейской национальной кухни.
Быть человеком порядочным стоит только ради самого себя : другим безразлично.
Этот скользкий тип... Скандалист, болтун, сплетник... Лейтенант Стоунз многим членам экипажа не нравился. И многие в своих вечерних молитвах просили боженьку, чтоб если нельзя этому пройдохе покинуть флот, то "Господи, пусть его однажды не станет на флагмане... Боже, ну что тебе стоит? Тебе все равно, а всем приятно". Но понизить его не было повода, а повысить - кому он нужен, там, наверху?! Просто отмахнуться от этой беседы Джиллетт не мог по причине излишне мягкого и деликатного нрава. То ли дело старлей Грувз - увидев приближающегося праздного Стоунза сделал озадаченное лицо, уткнулся в журнал, и был таков. Джиллетт не умел притворяться. У него все было написано на лице. Нет, ну вот и охота же ему перемывать косточки сослуживцам, тем более бывшим, тем более - низшим чинам! Как уличная торговка, ей богу! Да какое твое собачье дело, каким был сержант О"Нил, и каким стал? - разумеется, ничего этого вслух произнесено не было. ... И теперь, вместо того, чтоб добавить этому Стоунзу для профилактики еще пару хуков (повода не было, но накипело!), добросовестному Джиллетту надо обоих представить на праведный суд начальства. Схватив этих двоих за руки выше локтя, и ведя куда положено, Джиллетт в душе своей поклялся себе, что если эта заноза стукнет хоть полслова против доктора, то "всем офицерским составом устроим ему темную". - Капитан, /офтоп: пардон, не знаю как по форме доложить/... бла бла бла... - Кто зачинщик? - Лейтенант Стоунз, - отрапортовал Джиллетт, не сомневаясь в своей правоте. Стоунз делал выразительное лицо рыцаря печального образа, и прикладывал прежде белоснежный платочек к рассеченной губе.
Стоящий за спиной начальства Грувз слегка поморщился : Стоунза не любил и он. Высокомерный болван, который все никак не поймет простую вещь: нельзя ко всем людям подходить одинаково. Хотя бы в своих собственных интересах. Коммодору нужен расторопный, немногословный и исполнительный ординарец - получите, сэр. Собратья-офицеры считают душой компании человека бойкого, с хорошо подвешенным языком, всегда знающего пару свежих сплетен и соленых шуточек - ради бога, господа. Женщины млеют от изящных, хорошо одетых, галантных кавалеров, которые в любых обстоятельствах держатся джентльменами - я к вашим услугам, сударыни, ибо если не дать женщине того, что она хочет, то она просто возьмет сама... Но даже лейтенант Стоунз выглядел образцом хладнокровния и умения держать себя в руках - если его сравнивать с доктором. Редкостные способности каждый раз садиться в самую глубокую лужу, производить впечатление слона в посудной лавке и наступать начальству на любимую мозоль сочетались в докторе так естественно, что оставалось только руками развести. Грувзу было и жаль его, и смешно, а в последнее время к этим двум чувствам начало примешиваться глухое раздражение. Был в подобном поведении некий вызов судьбе, некое унижение паче гордости. Как будто за этим стояло стремление во что бы то ни стало быть первым - пусть даже первым с конца. И вот теперь, при виде Стоунза, выставившего напоказ раскрытую ладонь с лежащим в ней вещественным доказательством, Грувз почувствовал, что чаша его терпения переполнена. - Стоунз, - вопросил между тем капитан, нервно подергивая веком, - что вы можете сказать в свое оправдание? - Сэр, - с достоинством ответил пострадавший, которому полученная травма добавила в дикцию шепелявости, - я вообсе не понимаю, сто произосло. Я прогуливался с Дзиллетом по квартердеку, в районе камбуза, и заметил ему, что сювствую в воздухе запах сеснока... А доктор посему-то вдруг бросился на меня и ни с того ни с сего... вот, - и он протянул раскрытую ладонь, демонстрируя свой печальный трофей. - Есть, коммодор!!
Сообщение отредактировал Лейтенант_Грувз - Пятница, 18.04.2008, 15:08
*Джиллет, позор вы на мою седую голову, вас за матчасть и за "бла-бла-бла" пороть надо.*
Норрингтон медленно перевел взгляд на сиротливый, окровавленный зуб, лежащий на ладони лейтенанта, который демонстрировал его с видом опороченной пуританской девы... Жалкое зрелище. Вдруг стало тошно и противно, что в его, коммодоровом, до поры до времени образцово-показательном подразделении завелись две столь паршивые овцы, от которых нет покоя. И, похоже, не будет. А главное, Норринтон негодовал на то, что его железобетонный авторитет дал ощутимую трещину, раз сейчас ему без стеснения тычут под нос выбитый зуб, явно требуя сатисфакции. Он поморщился и взглянул сначала в бестыжие глаза Стоунза, а потом на доктора, сверлящего горящим взглядом левую скулу Стоунза и сжимающего кулаки до такой степени, что белели костяшки. Почему-то захотелось удавить обоих... Но увы, такого удовольствия коммодор не мог себе доставить. - Бромберг, - глухим голосом проговорил он, - теперь вы поведайте мне, что же послужило причиной столь неадекватного поведения с вашей стороны. Стоунз, молчаааааать, - добавил он ядовитым шепотом, глядя как тот уже готовится вновь что-то прошепелявить, - иначе вместо того, чтобы отправить вас на губу за неуважение к начальсту, я самолично выбью вам все оставшиеся зубы!
Что Вы надуваетесь как дирижабль?.. Не делайте умное лицо, Вы же - офицер! Скомандуйте хоть что-нибудь! (с)
* 
. Тот тоже, бывало, покрикивал на команду, особенно при выходе в море, но все-таки процедура сборов на "Жемчужине" явно носила более сдержанный и менее истеричный характер... 
