Отбушевали ноябрьские ураганы, ознаменовав конец сезона дождей, но погода не спешила устанавливаться. Недолгие, но частые ливни донимали жителей Карибского бассейна. И в частности, обитателей Порт-Рояла. Мрачная и облачная середина декабря наводила уныние. Горожане устали месить грязь и мокнуть под тропическими ливнями, неприятно прохладными в отсутствии солнца. Это воскресенье выдалось на редкость тоскливым. С утра моросил мелкий дождь, море волновалось и шумело, билось о каменную пристань и качало корабли, стоящие в гавани. Поднялся ветер. В центре города это не так ощущалось, но укрыться от порывов ветра было непросто. По небу неслись серые, грузные облака, едва не цепляясь за шпиль церкви Святого Павла, мрачной базилики, которая как нельзя лучше вписывалась в этот унылый колорит. Прихожане тянулись на мессу медленно и неохотно, кутаясь в накидки и надвигая на головы шляпы.
«Батя, папаша, папа, папочка, зачем ты так со мной? Что я тебе сделала, папа?» - думала Гелла, утопая ногами в очередной луже. Она ненавидела этот город. Ненавидела это серое небо и этот дождь. На Тортуге тоже бывало, шли дожди, но это были другие дожди. Не такие печальные и не такие серые. За время своего проживания в Порт-Рояле Гелла из скандальной оторвы превратилась в вялого меланхоличного отщепенца. Она не хотела воровать, потому что, не представляла, на что тратить. «Чем меньше ем, тем скорее сдохну», - считала она, и питалась этой мыслью. Сейчас она шла в церковь. Ну и плевать, что церковь католическая, в конце концов, какая разница из какого архитектурного строения обращаться к Господу. Платка у Геллы не было, более того, такой роскошью, как плащ она тоже не располагала. Единственное, что ей оставалось – это греть руки в рукавах уже изрядно потасканного платья. Войдя во двор, Макбрайт решила, что этим и ограничится. «Всё равно выпихнут к чёртовой бабушке», - подумала она и осталась стоять у ворот. Кто-то особо сердобольный бросил ей пару монет. - Эй, я – не бродяга! – окликнула прохожего Гелла. Пока она это делала, ещё пара монет упала на сырую землю. - Спасибо, но я не для этого сюда пришла! – закричала девушка, из последних сил удерживаясь от соблазна поднять монеты. «Ну вот, докатилась…Надо было хоть бубен с собой прихватить. Подзаработала бы…». Спасибо многоуважаемому алфавиту за любезно предоставленные буквы.(с)
Прикрыв глаза, Джеймс Норрингтон меланхолично трясся в закрытой коляске, которую двойка серых, звонко стуча копытами, тянула на площадь Святого Павла, к церкви. После рейда на пиратский схорон прошло уже три с половиной недели, и все это время в разной степени отвратительного состояния он провел в своем доме, небольшом особняке без претензий, стоящем на окраине города. Впервые за долгое время его свалило с ног полученное ранение, шедшее рука об руку с горячкой. Полторы недели беспамятства и две медленного восстановления ослабленного, но все равно сильного организма. И вот теперь, бледный и осунувшийся он ехал на мессу. Как и многие военные, будучи в душе практически атеистом и железобетонным прагматиком, он все же прислушался к какому-то чувству, которое говорило ему о том, что неплохо было бы и поблагодарить кого-то там, наверху за то, что не угробился в этих чертовых джунглях. Да и появиться в обществе, напомнив о своем существовании, все же не мешало. Хотя адмиралтейство уже успело устроить как выволочку, так и визит с поздравлениями. В последний раз подскочив на булыжнике, коляска остановилась аккурат перед церковью. Норрингтон вылез из нее, поморщившись, надвинул поглубже на нос треуголку и пошел, чуть прихрамывая, к дверям. Что Вы надуваетесь как дирижабль?.. Не делайте умное лицо, Вы же - офицер! Скомандуйте хоть что-нибудь! (с)
Мотаться, словно лакеям, к месту жительства временно недееспособного начальства его офицерам не пристало, но ничего не мешало им подождать это самое начальство возле церкви, куда оно должно было притащиться к началу мессы. Отважно отмокая под дождем, первый и второй лейтенанты Джиллет и Грувз, а так же лейтенант Стоунз, поджидали коммодора, дабы как и приличествует адъютантам, сопроводить командира в людном месте. Тот не заставил себя долго ждать. Не прошло и пяти минут, как его коляска остановилась неподалеку и сам он вылез из нее, такой непривычно хмурый и осунувшийся. Он чуть хромал, но зато не хромала выправка - Джиллет как-то раз мрачно предположил, что прямого, как палку, с привычной физиономией-кирпичом его и хоронить будут. Офицеры козырнули, вытянувшись по струнке, получили в ответ бравый кивок и безлишних слов пристроились чуть позади боевого командира, взявшего с места чуть менее резво, чем обычно. Но уже у самых ступеней, ведущих к резным дверям базилики, случился эксцесс. Вечно нервный и по-женски несдержанный Стоунз с кем-то столкнулся...
Пока Гелла старательно убеждала честной народ в том, что она – не бродяжка и к низшим слоям отношения не имеет, с ней случилась новая неприятность. Некто «особо верующий», видать, настолько спешил покаяться, что даже не смотрел по сторонам. Соответственно, Геллу он тоже не заматил, пока чуть не столкнул её со ступенек. И всё….На этом равнодушие к окружающей среде покорнейше уступило место привычным эмоциям в виде гнева праведного: - Эй, сударь! Вы настолько желаете снискать благодать Божью, что решили затоптать всё на своём пути? – крикнула на него девушка, поднявшись на ту ступеньку, с которой её только что столкнули. - Мисс, я бы не советовал вам вступать в спор с этим человеком, - процедил сквозь зубы один из сердобольных прихожан. Гелла проигнорировала его слова, потому что, ей просто хотелось кричать. И без разницы на кого: на королевского офицера, на версальскую болонку, да, хоть на пальму. Просто кричать… Спасибо многоуважаемому алфавиту за любезно предоставленные буквы.(с)
Брови Стоунза взлетели чуть ли не на лоб. А это именно он приложил плечом замешкавшуюся прихожанку. Впрочем, обладая поистине дрянным характером, он не был настолько грубияном, чтобы намеренно толкать женщину, и в данный момент действительно имела место случайность. Но нервный девичий крик превратил ее в дьявольскую кознь. Сжав губы, Стоунз медленно развернулся и в упор уставился на потерпевшую. Молодая рыжая девка, по всему видно, что голь перекатная. А из-за злобной гримасы и не распознать, хороша ли или дурна собой. Ибо мегера мегерой. - Не ожидал, что в церкви сегодня базарный день, - холодно резюмировал офицер, кривясь в псевдовежливой усмешке. - Я не заметил вас, - добавил он, покосившись за плечо, где замер на ходу коммодор. Сердобольный Джиллет уже делал большие глаза, а менее сердобольный, но обладающий потрясающей выдержкой Грувз, опустил голову и боролся с соблазном обернуться.
Услышав про «базарный день» Гелла если не позеленела, то стиснула зубы от злости. - Что ж…коли вы здесь, значит, базарный день имеет место быть, - процедила она, сжимая кулаки. «Эх, врезать бы ему сейчас по холёной морде, и ножками, и ножками…», - мечтала она в процессе «разговора». Спасибо многоуважаемому алфавиту за любезно предоставленные буквы.(с)
Стоунз побледнел так, что мертвец по сравнению с ним показался бы румяным. С места в карьер ему хамили редко и зачастую в последний раз, но вот чтобы еще и девка... Тонкие губы лейтенанта дрогнули, изогнулись в кривой усмешке, а затем и вовсе разошлись, открывая щербатый оскал. - Дрянь, - одними губами прошептал он, дабы не быть сразу убитым на месте нервным коммодором, а затем продолжил, - Надеюсь, я ослышался. И вы помните свое место. Которое даже не на ступенях церкви, - не удержался и добавил он настолько тихо, насколько было возможно.
Гелла слышала каждое слово, несмотря на то, что офицер говорил тихо, а толпа шагала громко. Крики детей, стук колёс, свист ветра и голос, этот противный до тошноты голос офицера – всё смешалось в одну фальшивую и бездарную оперу. И что? Побежать, шлёпая по лужам к «покровителю» Джонсону? О, да, это сцена достойна постановки: Чарльз Джонсон вступается за честь дамы. Нет, этот вариант отпадает. Придётся самой по себе. - Значит так, красавчик, - да, она не будет жаловаться Чарли, но пример ведения переговоров с него взять не грех, - Коли ты не видишь, куда прёшь, может тебе под глазом-то подсветить, а? – с этими словами Гелла резко выбросила кулак по направлению к «заветной» физиономии. Но, увы, рука была перехвачена ещё задолго до соприкосновения с лицом обидчика. Спасибо многоуважаемому алфавиту за любезно предоставленные буквы.(с)
Стоунз резко отпрянул назад, когда в воздухе перед его неоднократно, по правде говоря, "подсвеченной" физиономией что-то промелькнуло. Сморгнув и чуть переместив взгляд, он увидел суровый коммодоров профиль с заострившимися чертами. И это ему не понравилось. Норрингтон осторожно, но твердо удерживал руку девицы. - Довольно, - холодно заявил он, даже не глядя на лейтенанта, но обращаясь явно к нему. Стоунз скрипнул зубами и опустил глаза, бледный, как полотно, но с разгоревшимися пятнами лихорадочного румянца на гладких щеках. Дернув уголками рта, Норрингтон пытливо и хмуро взглянул на импульсивную особу, чья рука была еще напряжена и начинала дрожать в безуспешной попытке возобновить ранее заданное направление. - В чем дело? Что Вы надуваетесь как дирижабль?.. Не делайте умное лицо, Вы же - офицер! Скомандуйте хоть что-нибудь! (с)
Руку перехватил, как показалось Гелла, офицер чинов выше. Это можно было заметить по бледному лицу обидчика, который не рискнул спорить. Девушка перехватила взгляд того, кото держал её руку и пыталась распознать поможет ли ей этот человек или сейчас ещё добавит на орехи. - Дело в том, что меня толкнули, назвали дрянью и указали на место, которое по словам указывающего находится ниже, чем эти ступеньки, - сбивчиво выговорила Гелла, - Отпустите, пожалуйста мою руку. Мне, правда, очень нужно засветить этому паршивцу в глаз. Понимаете? Спасибо многоуважаемому алфавиту за любезно предоставленные буквы.(с)
Норрингтон перевел взгляд на подчиненного, продолжая удерживать запястье девушки. Стоунз с вызовом смотрел прямо в глаза. Смелый черт. Порой коммодор и сам еле сдерживался, чтобы не расплющить ему нос. Сжав губы, он коротким кивком указал лейтенанту на высокий портал входа в церковь. Тот подчинился без малейших колебаний. - Надеюсь, моих извинений будет достаточно для того, чтобы не превращать ступени церкви в алтарь дьявола, - коммодор и сам опешил от такого проявления красноречия, ему не свойственного. Он пытливо смотрел на оскорбленную в лучших чувствах прихожанку, постепенно ослабляя хватку. - Ваш обидчик не останется безнаказанным. Что Вы надуваетесь как дирижабль?.. Не делайте умное лицо, Вы же - офицер! Скомандуйте хоть что-нибудь! (с)
Гелла опустила глаза, а потом и вовсе принялась разглядывать чрезвычайно интересные ступеньки. Что-то не позволяло ей смотреть в глаза этому человеку. Что именно, она пока не решила, но спорить сним девушка посчитала глупым. В конце концов, он прав, не в церкви же драку затевать. - Я не могу принять ваши извинения, сэр, ибо не вы были зачинщиком ссоры. Но вы правы: церковь – это не место для рукоприкладства. Но вы ему всё-таки в глаз дайте, хорошо? Спасибо многоуважаемому алфавиту за любезно предоставленные буквы.(с)
Норрингтон на миг опустил глаза и подавил улыбку. Забавная, прямолинейная простота. Он чуть заметно кивнул, для приличия, и осторожно выпустил, наконец, ее руку. Девица уставилась на мраморные разводы - на лестнице и не поднимала глаз. Видимо, подуспокоилась. И кажется, сцена затянулась. Коммодор покосился вправо, за плечо - люди толпились и глазели, и даже оборачивались, проходя мимо. Покосился влево - терпеливый Джиллет нервно взирал на происходящее, старательно хмуря физиономию, Грувз застыл подле. Стоунза и след простыл. И вновь взглянул на девицу. - Проходите вперед меня. Вряд ли вам улыбнется присутствовать при обсуждении этого инцидента. Что Вы надуваетесь как дирижабль?.. Не делайте умное лицо, Вы же - офицер! Скомандуйте хоть что-нибудь! (с)
Гелла кивнула и молча прошла вперёд. «Хорошо, хоть маршировать не приказал», - мысленно поблагодарила своего спасителя девушка. Видать, авторитетный мужик, раз перед ним все так чванятся. - А всё-таки, - Гелла обернулась к незнакомцу, - Могу ли я узнать ваше имя? Вы, похоже, фигура в свете видная. Хоть радость в жизни будет – похвастаюсь потом, что с вами парой слов перекинулась, - девушка улыбнулась и снова уставилась в пол. «Ещё чуть-чуть, и он вежливо посоветует мне идти по известному во флоте адресу», - подумалось ей. Спасибо многоуважаемому алфавиту за любезно предоставленные буквы.(с)
