- Извольте обращаться по уставу, а не как подскажет вам ваше высокохудожественно развитое подсознание! Это приказ, Бромберг. Что Вы надуваетесь как дирижабль?.. Не делайте умное лицо, Вы же - офицер! Скомандуйте хоть что-нибудь! (с)
На мгновение у меня даже потемнело в глазах. Никогда еще коммодор не разговаривал со мной ТАК. - Сэр, - ответил я отрывисто, - давайте оставим мое подсознание в покое. Я, кажется, сейчас обратился к вам именно по уставу. ПризнаЮ, я мог в чем-то ошибиться, потому что не помню его дословно. ПризнаЮ, что я многим вам обязан. Что я неважный врач и никуда не годный подчиненный, что вам от меня больше вреда, чем пользы. ПризнаЮ это все заранее. Но позвольте задать вам один вопрос. Вот я сейчас был у себя, пытался наводить порядок в лазарете... И вдруг меня отрывают от дела и велят срочно сюда явиться. Я явился, но до сих пор так и не могу понять, для чего вам понадобилась моя скромная персона. Могу ли я узнать это хотя бы сейчас? Быть человеком порядочным стоит только ради самого себя : другим безразлично.
"Любопытно, а удар в 30 с хвостиком может хватить?" - пронеслось в голосе у коммодора, в ушах которого аж зашумело от внезапно нахлынувшего приступа бешенства. Либо этот су... судовой врач издевается, либо он, коммодор, подписал своим нервным клеткам смертный приговор, взяв на службу настолько гражданского до мозга костей человека. Хотя... морские будни делали хороших служителей Короны и не из таких сухопутных крыс, - последний аккорд мысли Норрингтон додумал с особым удовольствием. - Вы действительно не понимаете или прикидываетесь? - вслух поинтересовался он, весь бледный от неожиданно проявивших себя эмоций. Что Вы надуваетесь как дирижабль?.. Не делайте умное лицо, Вы же - офицер! Скомандуйте хоть что-нибудь! (с)
- Действительно не понимаю, сэр, - ответил я, уже не скрывая раздражения, - вы меня позвали, чтобы объяснить, что вы правы, а я - нет? Вам нужно подтверждение? Извольте. ПризнаЮ, что вы правы, потому что начальство право всегда и во всех обстоятельствах. У него работа такая. И форма моего к вам обращения, безусловно, гораздо важнее для нашей боеготовности, чем какой-то там несчастный порядок в лазарете за день до отбытия в боевой рейд. А теперь, когда я сделал то, что от меня требуется, будет ли мне позволено наконец вернуться к моим прямым обязанностям? Быть человеком порядочным стоит только ради самого себя : другим безразлично.
Все понятно... Глубоко вздохнув, Норрингтон вновь опустил взгляд на свои бумаги. Затем аккуратно отложил в сторону перо, медленно поднялся из-за стола, все так же не глядя на Бромберга прошагал к двери, повернул в ней ключ... А затем сделал то, чего не делал еще со времен своего лейтенантства, ибо в дальнейшем всегда уповал на выдержку и вышколенность своих подчиненных - подошел к доктору, из-за разницы в росте уже задравшему голову, почти вплотную, схватил его за грудки и хорошенько встряхнул. Раз, другой... на третий коммодор пожалел свою жертву, бывшую в разной с ним весовой категории, и, все еще держась за ворот доктора, зашипел: - Дерзить с трактирщиками будете, Бромберг! Вам зерцало набить нужно, чтобы вы, наконец, поняли, с кем имеете дело? Этого вы добиваетесь, чтобы потом под своим ореолом мученика начертать напротив моего имени еще одну галочку, жирнее и больше остальных? Извольте пойти к черту с такими намерениями! Я бы давно уже велел вас хорошенько отделать розгами, если бы не был уверен, что это - бесполезная трата времени! Еще одна подобная выходка с вашей стороны, Бромберг, еще одна, и можете отправляться к чертовой матери... К чертовой матери в штабной лазарет. Во Флэмстед. Что Вы надуваетесь как дирижабль?.. Не делайте умное лицо, Вы же - офицер! Скомандуйте хоть что-нибудь! (с)
А ведь он и вправду неплохой человек... Большую галочку напротив вашего имени я все же поставлю, сэр. Я отмечу вас, как первого на своей памяти вышестоящего, который не воспользовался моим вспыльчивым нравом и своим высоким положением, чтобы... Этому есть много названий, и все они прекрасно отражают суть. "Поставить на место", "напомнить, кто он такой", "сбить гонор" и много еще подобных перлов. Это было в Старом и в Новом свете, на воле и в Абу Кабире. Это было и есть везде. Объяснить ближнему, что он - ничто, любят все. И Джек раз признался мне в подобном. Да и сам я, увы, не исключение. Просто у меня возможностей меньше... И очень сильны воображение и память. А у коммодора возможностей хоть отбавляй, и руки у него развязаны... Кстати о руках. - Не надо меня держать, сэр, - попросил я негромко, стараясь не смотреть на его белые от напряжения пальцы, закаменевшие на отворотах моего камзола, - я все понял. Иногда я позволяю себе лишнее, простите. Но я приложу все усилия, чтобы это не повторилось. А сейчас пустите меня, пожалуйста. Мне нужно заканчивать работу. Быть человеком порядочным стоит только ради самого себя : другим безразлично.
Сообщение отредактировал Айзик_Бромберг - Вторник, 03.06.2008, 23:43
Норригтон скосил глаза на свои напряженные кулаки и медленно их разжал, выпустив ворот Бромберговой рубашки. Волна раздражения уходила, оставляя за собой лишь желание поскорее отделаться от свидетеля собственной несдержанности, выставив его за дверь. - Вы свободны, - сквозь зубы прорычал он, а затем подошел к двери и рывком повернул ключ в замке, давая тем самым понять, что разговор, наконец, окончен Что Вы надуваетесь как дирижабль?.. Не делайте умное лицо, Вы же - офицер! Скомандуйте хоть что-нибудь! (с)
Я не знал, полагается ли по уставу отвечать на такой приказ. Поэтому молча, по-штатски, развернулся и вышел. Расстояние до лазарета я преодолел, ни разу не подняв глаз, благо настил под ногами оказался ужасно интересным. Каждая доска и каждый гвоздь. Если бы он сорвал на мне злость, если бы я имел законное право обижаться... Увы. Винить вам теперь некого, сэр. Только самого себя. За что этому шестифутовому великану, ничем не обделенному от природы, достался мягкий нрав? Да еще и на такой должности... Только теперь я начал понимать, каково ему удерживать при себе всю эту огромную силу, сдержать, не расплескать.... Подумать только, были времена, когда я ему завидовал. Ни за что на свете не поменялся бы с ним теперь. Сила - тяжкое бремя. Власть - одиночество. Быть человеком порядочным стоит только ради самого себя : другим безразлично.
Захлопнув за поникшим смутьяном дверь, Норрингтон лишь глубоко и шумно вздохнул. Разносы удавались ему лишь в соответствующем расположении духа, в противном же случае возникало ощущение, будто начинают сдавать нервы. Впрочем, со всеми своими нервными клетками он торжественно простился еще в день поступления в морскую академию много лет назад, поэтому теперь оплакивать их не имело уже никакого смысла. Да еще ко всему прочему эти отчеты, черт их возьми... Одно хорошо - скоро эта бюрократическая деятельность на время уйдет из жизни - рейд на предполагаемый пиратский схорон не за горами... Но пока... Пока все как есть. Норрингтон раздраженно скинул камзол и кисло взглянул на стол, где покоился непочатый край бумажной рутины. Тоска... И вот, передернув плечами, он мужественно уселся за стол и взял в руки перо. Что Вы надуваетесь как дирижабль?.. Не делайте умное лицо, Вы же - офицер! Скомандуйте хоть что-нибудь! (с)
