Ничего этого Анна не знала. Единственное, в чём она была точно уверена, с трудом поднимая тяжёлые веки и являя свету помутневший сапфировый взор - это в том, что у неё болит голова. В который уже раз... Вторая точная и не подлежащая обсуждению мысль - это то, что под ней уже не полусгнившая солома. Да, определённо нет. А из этого логично предположить, что она где угодно, хоть в Раю, но уже не в камере смертников. Впрочем, для Рая то, на чём она лежит всё же малость жестковато, так что скорее всего её существование на этой земле ещё не закончено. Выстроив в уме эту логическую и не очень цепочку, девушка поспешила вернуть мысли в более приземлённое русло. Приподнявшись, насколько это было возможно при трясущейся от слабости руке, она только сейчас заметила, что не одна в каморке. Рядом, с выражением отрешённой скуки на лице, сидел на массивном стуле сержант. К слову, тот самый, который и обеспечил "покой" Провидению. Правда девушка этого не знала. Сообразив по немного оживившемуся взгляду, что данный субъект заметил как она пришла в себя, Анна спросила: - Что со мной? Что было - голос был хриплым и не слушался. Девушка если и хотела добавить что-то ещё, но решила промолчать, ибо вопрос был и так понятен. Я заключила договор, я стала кукловодом Мои глаза полны сапфира, горят холодным кодом Но я не воин, и тебя я не могу убить Я Темная Маркиза и живу, чтобы любить.
Не важно, сколько вздохов ты сделал. Важно, сколько раз у тебя перехватило дыхание... (с)
Сержант зевнул и уклончиво ответил: - Во избежание лишнего шума вас пришлось немного усыпить, мисс. Поступило распоряжение временно укрыть вас здесь. Располагайтесь. И это вам, - он протянул запечатанный конверт. - Велено сжечь его по прочтении Что Вы надуваетесь как дирижабль?.. Не делайте умное лицо, Вы же - офицер! Скомандуйте хоть что-нибудь! (с)
- Пришлось немного усыпить... чудно. - в голове мешались мысли. - Вешать меня не будут... но зачем меня понадобилось вырубать? Что вобще такое, что за чёрт... - по крайней мере тебя не повесили...радуйся - сомнительно-участливо фыркнуло подсознание. Исподлобья взглянула на сержанта и почувствовала холодок внутри от бесстрастного взгляда болотных безразличных глаз. Точно глаза куклы, заведённой выполнять определённые функции... или попросту - хороший солдат. Нет, не ждать от такого сочувствия. За неповиновение кара будет суровой... Но сейчас эти мысли как-то буднично проскальзывали в подсознании девушки. Сейчас в её голове фигурировало одно: кровать. Лечь и забыться сном, а уже потом, позже, когда отдохнёт тело, когда не будут трястись от усталости и пережитого потрясения руки, когда мозг хоть немного будет в состоянии обрабатывать мысли, вот тогда можно будет хорошенько поразмышлять и осознать наконец всё происходящее. Не раньше... Но сейчас решает не она. Девушка молча протянула руку за письмом. Я заключила договор, я стала кукловодом Мои глаза полны сапфира, горят холодным кодом Но я не воин, и тебя я не могу убить Я Темная Маркиза и живу, чтобы любить.
Не важно, сколько вздохов ты сделал. Важно, сколько раз у тебя перехватило дыхание... (с)
Под сургучной печатью с личной коммодоровой невыразительной литерой значилось вот что: "Сударыня. Согласно моим распоряжениям, в данный момент вы должны находится в одиночной изолированной камере. На ближайшее время она станет вашим пристанищем. Вы знали, чем рисковали. Теперь же и я знаю, на что иду. Анна Лестрейндж, как вы назвались на допросе, теперь мертва для анналов истории. Эта девушка отправлена на каторжные работы согласно обвинению в попытке шпионажа и даче ложных показаний. Ныне вы безлики. Однако сведения, что вы раскрыли в нашей беседе, дали вам обратный билет из камеры смертников. И в свое время вы покинете это место. Пока же ждите.
Дж.Норрингтон"
Что Вы надуваетесь как дирижабль?.. Не делайте умное лицо, Вы же - офицер! Скомандуйте хоть что-нибудь! (с)
- Джеймс Норрингтон - беззвучно произнесла, пытаясь вникнуть всё ещё немного гудящей головой в смысл написанного текста. Слегка плыло перед глазами, и приходилось прилагать усилия, чтобы сфокусировать взгляд. - Ждать. Значит будем ждать... - сейчас всё равно. Сейчас нужно отдохнуть - настойчиво сигнализировал мозг. Но ещё не всё. И лицо сержанта почему-то выражает нетерпение... - Ах да, по прочтении сжечь - немного более уверенным движением руки отдала это своеобразное письмо обратно офицеру.
Я заключила договор, я стала кукловодом Мои глаза полны сапфира, горят холодным кодом Но я не воин, и тебя я не могу убить Я Темная Маркиза и живу, чтобы любить.
Не важно, сколько вздохов ты сделал. Важно, сколько раз у тебя перехватило дыхание... (с)
- Можете оставить при себе, - с кривой, неуместной ухмылкой ответствовал сержант, выуживая из небольшого пристяжного кармана убогий огарок в маленьком кривом подсвечнике и кремень. - И уничтожить самолично. Что Вы надуваетесь как дирижабль?.. Не делайте умное лицо, Вы же - офицер! Скомандуйте хоть что-нибудь! (с)
- Вынуждена отказаться от этой чести, сержант - с лёгкой иронией в улыбке - я, как-никак, заключённая, сожгите уж бумажку сами. - Ты и чёрта будешь доводить в аду... зачем, зачем ты это сказала? - ответ банален - привычка. Ответ был дан практически на автомате, с привычной иронией, хоть и слабым голосом. В то время, как мысли Анны вертелись около кровати, и только около неё. Тишина и покой - и мысли придут в порядок... - Одиночная камера... здесь не будет того смрада, воплей всяких сумасшедших и преступников... - Провидение будто забыла, что сама принадлежит к данному кругу людей. Хотя так низко она не опустилась, но в глазах закона нет различия между сумасшедшим убийцей, воровкой, добывающей себе пропитание и пираткой, которая и ром-то не пьёт... Все получат своё. Некоторым просто иногда везёт. Я заключила договор, я стала кукловодом Мои глаза полны сапфира, горят холодным кодом Но я не воин, и тебя я не могу убить Я Темная Маркиза и живу, чтобы любить.
Не важно, сколько вздохов ты сделал. Важно, сколько раз у тебя перехватило дыхание... (с)
Сержант усмехнулся. - Вы не на пикнике, сударыня. Отказываться и всячески изъявлять свою волю будете в другом месте, - неторопливо, спокойно он установил на грубо сколоченном столе огарок и зажег фитиль. И, сделав паузу, заговорил уже в другом тоне, чеканя слова: - Встать и делать, что говорят. В противном случае я имею полномочия настоять. Что Вы надуваетесь как дирижабль?.. Не делайте умное лицо, Вы же - офицер! Скомандуйте хоть что-нибудь! (с)
- Полномочия он имеет...властью поиграть захотел - молча девушка встала, не смотря более ни на что, кроме разгорающегося маленького огонька, подошла к столу. Молча поднесла к фитилю исписанный ровным почерком листок, и молча наблюдала за постепенно занимающемся пламенем... Слегка отвлеклась, задумавшись, и чуть не вскрикнула, почувствовав на пальцах боль от огня. Быстро облизнув кончики пальцев левой руки, затушила ими оставшийся от послания маленький желтоватый краешек, и положила его на неровную столешницу. Затем обернулась к сержанту. - Выполнено - обычным для себя, автоматическим ледяным тоном произнесла девушка, подняв на него бесстрастный взгляд. Я заключила договор, я стала кукловодом Мои глаза полны сапфира, горят холодным кодом Но я не воин, и тебя я не могу убить Я Темная Маркиза и живу, чтобы любить.
Не важно, сколько вздохов ты сделал. Важно, сколько раз у тебя перехватило дыхание... (с)
Еще бы это было не так. Сержант кивнул и, выдерживая паузу, несколько мгновений смотрел на заключенную. Флегматичные каре-зеленые глаза не выражали ровным счетом ничего. Затем он ухмыльнулся лишь уголками рта и, уже направляясь к двери, ответствовал: - Не забывайте свое место, сударыня. Оно сейчас далеко от безопасного. И вышел, осторожно прикрыв дверь и заперев ее на два оборота. Что Вы надуваетесь как дирижабль?.. Не делайте умное лицо, Вы же - офицер! Скомандуйте хоть что-нибудь! (с)
- Спасибо за информацию - девушка подождала, пока дверь закроется, и бухнулась на некое подобие кровати, об объятиях которой она так мечтала с того момента, как очнулась. - А теперь спать...да... - сапфировые глаза бесцельно осматривали грязно-серый потолок. Что там...движется... Анна сощурилась. - Паук... о боже... - это мерзкое членистоногое было, кажется, последней каплей, переполнившей чашу души девушки. Перевернувшись на живот, она закрыла голову руками и постепенно провалилась в беспокойный сон... Я заключила договор, я стала кукловодом Мои глаза полны сапфира, горят холодным кодом Но я не воин, и тебя я не могу убить Я Темная Маркиза и живу, чтобы любить.
Не важно, сколько вздохов ты сделал. Важно, сколько раз у тебя перехватило дыхание... (с)
Через некоторое время принесли еду - ломоть хлеба, воду в жестяной крынке да болтанку - густую кашу, на удивление проваренную и даже чуть солоноватую. Будить девчонку дежурный не стал, лишь поставил на стол весь этот скудный завтрак и вышел, нарочито хлопнув дверью. Так начали свой бег похожие друг на друга дни, что Анне Провидение суждено было провести в тюрьме, в одиночной камере. Что Вы надуваетесь как дирижабль?.. Не делайте умное лицо, Вы же - офицер! Скомандуйте хоть что-нибудь! (с)
- Uno, dos, tres, cuatro...* - даже этот тихий шёпот гулко, как-то нереально отдавался в пустых стенах маленькой камеры. - Сколько дней прошло? Пять? Четыре? Здесь дни тянутся так странно... А мне это чем-то нравится. Фигура на постели, освещённая подрагивающим пламенем свечного огарка, перевернулась на живот - интересно, а если бы коммодор не поверил мне? Тюрьма... О эти решётки... такие ржавые, просто изъеденные ржавчиной решётки. И такие надёжные. Ждать там, среди сброда, среди сумасшедших, среди воровок, разбойников... Ждать своей участи. Надежда так призрачна - ха! А вдруг? Вдруг именно ты - избран, и ты избегнешь казни, а все эти люди - они завтра уже не будут кричать, скалиться в своих жутких ухмылках, тихо стонать, забившись в угол, или жрать объедки, принесённые им. Они будут гнить там, куда отправляют трупы после казни. Или они будут висеть, выставленные на обозрение, в острастку тем, другим таким же отребьям. Чтоб неповадно было разбойничать и воровать. А вдруг? И ты, выйдя на свободу, вдохнув в лёгкие этот воздух - морской воздух с запахом соли, такой родной, родной с детства воздух, ты с усмешкой посмотришь на их трупы, терзаемые воронами. "Вы там? А я здесь. Живой, видите"? Ох уж эта надежда. Вера в лучшее до конца. Даже когда слышится стук каблуков по лестнице, стук каблуков форменных, начищенных до блеска сапог, даже когда тебя выволакивают из камеры, когда тащат по коридору, вперёд, когда вокруг раздаются глумливые выкрики таких же обречённых, но надеющихся, как и ты. Даже когда стоишь на эшафоте. Там-пам-пабабам бьют барабаны. Даже когда твёрдая поверхность уходит из под ног, и ты, издавая последний хрип, чувствуешь предсмертное объятие верёвки... даже тогда не перестаёшь надеяться - а вдруг? Помилуют. Не могут не помиловать. Там-пабабам... Судорожный вздох эхом разлетелся по каморке, а тёмная фигура вновь перевернулась на спину. Свеча догорает... сколько минут ещё? - Uno, dos, tres, cuatro... - Эй там, тише - удар в дверь и сонный голос дежурного. Ему так вкусно снился кусок прожаренного мяса.. аромат буквально щекотал ноздри - а тут эта девчонка. И чего ей не спится? Он приник к замочной скважине глазом. Тёмный силуэт, едва различимый в красноватом свете пламени догорающей свечи сидел на постели, прислонившись к изголовью, обхватив колени руками. - Хорошо ли тебе в неволе, Аннушка? Думается ли тебе, спится ли? Хорошо думается. Человек-одиночка - он и в тюрьме одиночка - с ума бы не сойти... А как хорошо сейчас Анне Вольф - шорох листвы, топот копыт, сердце летит вдаль, высоко, в горы, к орлам...... а скоро может и это гордое сердце перестанет биться. И всё по милости Провидения. Двусмысленная фраза, верно? А каких людей ты ещё предаёшь? Сколько камней на твоей совести, а, Провидение? - Uno, dos, tres, cuatro... - Я опять сказала это вслух? Даже размышлять в тишине не могу. И что дежурному не спится? Пф... Пламя дёргается из стороны в сторону, выхватывая из темноты углы каморки, алыми бликами освещая лицо девушки, теперь запрокинутое вверх, с едва различимо шевелящимися губами. Влево... судорожно вправо... ещё... погасло. Дежурный разочарованно отошёл от двери, сел на стул, досматривать тот вкусный сон. Шизанутая девчонка... - Темно... вот она, моя душа, наверное. Странно я рассуждаю, не умею я рассуждать... был бы Айзик, о да - улыбку в темноте не видно, но она есть - вот кто всегда любил поговорить. И поразмышлять. О насущном, о вечном, да обо всём. А может и его ты предаёшь, Анна? Хотя нет, не думай об этом. Постарайся уснуть, Анна. От бессонницы голова болит... постарайся. Посчитай до ста. - Uno, dos, tres...
Я заключила договор, я стала кукловодом Мои глаза полны сапфира, горят холодным кодом Но я не воин, и тебя я не могу убить Я Темная Маркиза и живу, чтобы любить.
Не важно, сколько вздохов ты сделал. Важно, сколько раз у тебя перехватило дыхание... (с)
Могло показаться, что про девушку забыто. Ее исправно держали на правах не самого последнего заключенного, но иных подвижек в ее судьбе не наблюдалось в течение трех недель. Миновал октябрь. Шла середина первой недели ноября. И вот в один из одинаково переменчивых на погоду дней дверь камеры распахнулась и на пороге помимо дежурного выросли двое вооруженных конвоиров. - На выход. Что Вы надуваетесь как дирижабль?.. Не делайте умное лицо, Вы же - офицер! Скомандуйте хоть что-нибудь! (с)
- Ммм? - Анна дремала на койке, после очередной бессонной ночи. Этими тихими, вкрадчивыми ночами она не могла спать - её атаковывали мысли...воспоминания..сомнения...угрызения совести...они будто тихонько сидели в углах днём, но как только полумрак окутывал углы камеры - они сползались к месту отдохновения девушки и начинали шипеть, скрипеть, зудеть, жужжать, пищать, или просто зловеще молчать так, что ни о каком сне и речи быть не могло. Будь внезапный призыв произнесён монотонным голосом дежурного, Провидение бы позволила себе лениво потянуться и пару раз зевнуть, но команда была произнесена резким громким тоном, заставившим Анну вздрогнуть и буквально скатиться с койки; она, одновременно разлепляя ресницы, бросая на дверь удивлённый взгляд, с толикой испуга, поднялась на неуверенно стоявшие после долгого лежания ноги, и поспешно, как могла, направилась к двери. - Вот...наконец-то...или - чёрт возьми? - она сама не могла сказать, как чувствовала себя в неволе. На волю хотелось, это да. Но с другой стороны - она настолько погрузилась в себя... И ей это нравилось - лежать и плавать в своих мыслях как в студенистой массе, неторопливо, смакуя каждую вариацию воспоминаний, приходившую на ум... Я заключила договор, я стала кукловодом Мои глаза полны сапфира, горят холодным кодом Но я не воин, и тебя я не могу убить Я Темная Маркиза и живу, чтобы любить.
Не важно, сколько вздохов ты сделал. Важно, сколько раз у тебя перехватило дыхание... (с)
