Отношение к монахине в средневековом обще­стве определялось оценкой непорочности, целомудрия как наиболее угодного Господу состояния. Считалось, что монахиня, которая дала обет целомудрия,
думает не о земном, мирском, греховном, а о Боге, спасении души. Полагалось также, что монахиня, как и земная женщина, вступает в брачный союз: но не в телесный союз с земным мужчиной, а в духовный союз с Иисусом Христом. Символом этого мистического брака считался перстень на ее пальце.
Вместе с тем низкая оценка природы жен­щины как таковой распространялась и на монахиню; это заметно по тем ограничениям, которые накладывались на ее участие в отправлении религиоз­ного культа.
Аббатисам был закрыт доступ на церковные соборы и собрания членов ордена. Монахиня не могла служить священником — ей, как и другим женщинам, запрещалось, например, воскуривать фимиам или приближаться к алтарю во время службы. Женщины, в том числе и аббатисы, не имели права проповедовать, богослужение в женском монастыре проводили священники-мужчины. Папа Иннокентий III (XIII в.) удивляется в письме к одному из епископов, что аббатисы осмеливаются благословлять своих монахинь, выслушивать исповеди и даже проповедовать, а ведь это должны делать только священники-мужчины. (Кстати, так было не всегда: в церкви первых веков христианства имелось немало женщин-дьяконесс, которые помогали дьяконам в выполнении их обязанностей, например при крещении, наставляли женщин, навещали их во время болезни)
Ограничения женщины в церковной службе являлись формальным поводом для того, чтобы каждая женская обитель находилась под опекой мужского монастыря или ордена в целом. Например, доминиканский орден был патроном всех доминикан­ских монастырей, в том числе и женских.
Иногда глава епархии нес ответственность за расположенные на ее территории женские монастыри. Вероятно, необходимость опеки мужчинами женщин явилась одним из мотивов введения в VII веке практики смешанных монастырей, в которых монахи и монахини совместно трудились и проводили службы (примером такой обители является знаменитое аббатство Уитби в Англии).
Впрочем, практика такой опеки, обязанность покровительствовать женским монастырям вызывали у монахов недовольство. Во-первых, содержание жен­ских монастырей ложилось тяжким бременем на все ордена. Монахи-францисканцы, например, обязаны были просить милостыню и для своих, и для женских обителей.
Возражение другого рода касалось соседства женщин как такового. Монахи любили повторять по этому поводу слова святого Франциска: "Бог отнял у нас наших жен, и дьявол сейчас дает нам сестер!" Аббат одного из монастырей приводил просьбу монахов: "Вред от женщины многократно превосходит ущерб от всего прочего в мире. Нет злобы большей, чем женская: ее яд смертоносней яда змей и драконов. Нет более опасного для мужчины, чем близость женщины. Мы опасаемся за безопасность наших душ не меньше, чем за безопасность наших тел, поэтому мы не хотели бы принимать сестер-монахинь" (цит).

Иерархию чинов в женском монастыре возглав­ляла аббатиса, избираемая общиной и утверждаемая епископом. Эта должность была пожизненной, однако за недостойное поведение или за некомпетентность аббатиса могла быть отстранена от власти. Она была влиятельной персоной и в стенах монастыря, и вне его. На ее плечах лежала большая ответственность за управление монастырем, за соблюдение монахинями дисциплины и порядка. Аббатисы нередко рас­поряжались землей, на которой монастырь осуществлял права сеньора, — распределяли земельные владения и несли ответственность за все службы с них (в том числе искали рыцарей для королевской службы и отвечали за уплату налогов). Аббатисы назначали в приходские церкви священников и контролировали сбор десятины. Обычно они происходили из среды высшей знати и даже из королевских семей. Например, в XII веке аббатисой одного из монастырей была Сесилия, дочь Вильгельма Завоевателя. Этим, кстати, объясняется и то, что отнюдь не всегда аббатисы, привыкшие жить в роскоши, вели в обителях образ жизни в соответствии с идеалами бедности и целомудрия, как свидетельствуют отчеты о проверках в монастырях.
Среди монахинь, исполнявших другие должности, следует отметить также приорессу, старшую в обители после настоятельницы; келарессу, контролировавшую в целом быт и питание; ризничую, которая отвечала за одежду для службы; особую управляющую, которая присматривала за одеждой для монахинь. В наиболее крупных монастырях были прачки, молочницы, горничные, иногда даже личные слуги монахинь. В них же были те, кто заготавливал воск и сало для свечей, отвечал за раздачу милостыни, присматривал за больными, опекал послушниц. С развитием товарно-денежных отношений во многих больших монастырях появляются пекари и пивовары, изготовлявшие свой товар на продажу. Еще одной важной фигурой в обители, жившей, однако, вне монастырских стен, являлся мужчина — капеллан, который проводил службы и выслушивал исповеди монахинь.

У монахини было три основных занятия — молитва, чтение религиозных книг, физический труд, из которых первое считалось ее главной обязанностью (напомним, что средневековое название сословия "духовенство" — oratores — в переводе с латинского "те, кто молятся"). В день в монастыре было семь обязательных служб. Первая, утреня, начиналась в два часа ночи; следующая, после небольшого перерыва для сна, в шесть утра; последняя же — в семь вечера в зимнее время и в восемь вечера — летом. Затем инокиня отправлялась отдыхать, но сон ее вскоре опять прерывался ночной службой.
Второе занятие — это физический труд, которому монахиня посвящала 5 - 6 часов в день, чаще всего с полудня зимой и с часу дня — летом. Структура занятий различалась в зависимости от достатка монастыря. В монастырях победнее больше при­ходилось заниматься физическим трудом (полевые работы, стирка, выпечка хлеба, пивоварение, приготовление пищи, уход за домашней скотиной); в зажиточных, где чаще находились выходцы из аристократических семейств, монахини занимались преимущественно вышивкой, шитьем, физический же труд был уделом слуг. С XIII века, после того как орден августинцев, а позднее ордена францисканцев и доминиканцев принимают обет помогать
больным, монахини работали в больницах и лепрозориях.
Третий вид монашеской деятельности — ученые занятия. Цезарий Арелатский настаивал на том, чтобы все монахини учились читать и ежедневно посвящали чтению не менее двух часов. Круг чтения большинства инокинь ограничи­вался Священным Писанием, однако философские и драматические шедевры многих средневековых писателей, таких, как Хросвита, Хильдегарда Бингенская, Екатерина Сиенская, Биргитта Шведская и других, создавались в стенах монастырей.
Вся жизнь инокини достаточно сурово регламентировалась. Пища была неприхотливой. На столе обычно были хлеб и пиво, производившиеся чаще всего в самом монастыре. Во время поста основу рациона составляла гороховая похлебка, разнообразие которой придавали миндаль, инжир, изюм, а также, в зависимости от сезона, соленая, сушеная или свежая рыба. В остальные дни на столе появлялось мясо. Ели инокини три раза в день: трапеза из хлеба и пива утром; плотный обед, сопровождаемый чтением вслух в полдень; короткий ужин после вечерней службы.
Монахиням предписывалось постоянно жить в кельях, причем личные спальни были запрещены — все должны были спать в одном помещении. Кристина Пизанская пишет, посетив монастырь, что спят монахини на жестких матрасах, одетые в свои монастырские робы и даже подпоясанные, а некоторые, смиряющие плоть, и во власяницах.
Выходить из монастыря разрешалось лишь в крайних случаях, с позволения руководства обители. Чтобы ограничить связь монахинь с внешним миром, на монастырскую территорию старались не допускать светских женщин, мужчин, кроме епископов и архиепископов; посетителя могли допустить лишь на недолгую беседу в присутствии свидетелей. Тем не менее, судя по судебным документам, нарушение этого правила было обычным явлением.
Папа Бонифаций VIII в 1300 г. издал специальную буллу, в которой подтверждал запрет покидать монастырь и допускать посторонних посещать монахинь без специального разрешения руководства обители. Булла была встречена в штыки; однажды при ее публичном чтении "невесты Христовы" отобрали у посланника папы текст и швырнули ему в лицо. Поэтому в дальнейшем руководство церкви старалось как-то смягчить требования этой буллы, разрешив монахине на короткий срок оставлять обитель.
И в наставлениях монахиням Цезария Арелатского, и в правилах для монахинь Клары Ассизской подчеркивалось, что в монастыре все время следует соблюдать тишину. Если монахине непременно нужно что-то сообщить, то это необходимо делать кратко и тихим голосом. Иногда монахиням даже рекомендовалось общаться знаками, так, если за обедом нужно было передать рыбу, то следовало указать на нее пальцем или же нарисовать ее в воздухе.
Принципиальным для понимания самой философии монашества является то, что в монастыре все: работа, трапеза, отход ко сну и пробуждение — делалось совместно. Личной собственности (денег, украшений, своей, не монастырской, одежды) монахине иметь не разрешалось. Присылаемые из дома продукты питания или вино она отдавала на общий стол: в правилах для монахинь рекомендовалось, чтобы каждая получала эти продукты в зависимости от нужд.
Воздержанность, которая считалась одной из основных добродетелей монастырского уклада жизни, следовало проявлять во всем: в пище, в одежде, в личной гигиене; например, в наставлениях монахиням говорилось, что "бани допускаются не чаще, чем этого требуют болезни, немощь". Послабления в воздержании позволя­лись лишь юным девочкам и больным.
Результаты епископских проверок свидетельство­вали, однако, что монахини нарушали правила. Не соблюдался, во-первых, запрет на личную собственность: в рапортах проверяющих фигурируют запертые сундуки монахинь, закрытые сумочки, одежда из меха лис, кроликов, зайцев украшения (например, золотые и серебряные пояса). Во-вторых, это касалось умеренности: сообщалось, что в одном монастыре сестры пользуются ночными сорочками, используют перины и простыни, носят плащи из шкурок кроликов и зайцев, в другом едят мясо без надобности и используют для сна подушки, в третьем болтают друг с другом в трапезной, а также разговаривают с мирянами, в четвертом приоресса бывает каждую ночь пьяна, не встает к утрене и трапезничает не в трапезной, в пятом монахини "погрязли в пороке невоздержанности". Танцы, менестрели, сонеты — эти и другие атрибуты средневековой куртуазности также вторгались в жизнь обители, что, разумеется, плохо соответствовало идеалу монашества. Еще одно распространенное, несмотря на постоянные преследо­вания, нарушение устава монастырской жизни — это содержание монахинями домашних животных — собак, кошек, птиц, кроликов и даже обезьянок.
Не меньше свидетельств и о нарушении обета целомудрия. Рапорты о "греховном" поведении монахинь появляются в XII веке, и чем дальше, тем более многочисленными они становятся. В материалах епископских проверок приводятся случаи подобных прегрешений инокинь: одна ушла из монастыря и стала жить с мужчиной, от которого родила дитя; затем, правда, вернулась обратно, но иногда ходит повидаться с ребенком; другая ждет ребенка, находясь в монастырских стенах; третья оставила монастырские стены, будучи беременной от капеллана, которого из-за этого изгнали из обители. Многочисленные примеры соблазненных и соблазнявших монахинь можно найти также в хрониках, в материалах судебных расследований; их образами насыщена городская литература. Грешили не только рядовые монахини, но и аббатисы, приорессы, у которых возможностей контактов с внешним миром было больше. Вопросы пенитенциалий, обращенные к монахиням, свидетельствуют, что в монастырях существовала и практика однополой любви; именно для ее предотвращения рекомендовалось, чтобы всю ночь в келье горел свет и чтобы монахини спали, как уже упоминалось, одетыми и подпоясанными, в раздельных постелях.
Что касается наказания "согрешивших", то оно чаще всего было не слишком суровым: монастырь не был заинтересован в скандале, от которого могла пострадать его репутация. Иногда подобные случаи старались замять потому, что девушка происходила из богатой и знатной семьи, — в случае ее ухода монастырь мог потерять деньги и покровительство ее родственников. После покаяния ушедших монахинь обычно принимали обратно.

взято вот отсюда: http://www.genderstudies.info/sbornik/sbornik15.htm