*Судя по вашему темпераменту - скорее второе, сэр. *
- Сэр, послушайте, - начал я, - Я готов ответить за свои действия. От возмущения он даже остановился. - Ответить? Что вы имеете в виду? Что вы успели с ней сделать, черт вас побери? - Ничего, сэр, что могло бы задеть ее честь, - ответил я с достоинством, - и в конце концов, ее саму тоже не худо бы спросить - зря вы не дали ей высказаться...
Быть человеком порядочным стоит только ради самого себя : другим безразлично.
Сообщение отредактировал Айзик_Бромберг - Вторник, 19.02.2008, 00:15
- Да что ты знаешь о чести, проходимец! - вспылил граф. "Проходимец" то ли бравировал, то ли издевался: - Кое-что знаю, поверьте... - эта глупость вызвала у Грэя горькую усмешку. - Видимо, ваши познания весьма поверхностны, если вы способны так поступить с девочкой, которой вы в отцы годились бы, не будь вы мерзавцем. Граф бросил монету извозчику, и следом за доктором поднялся в экипаж. - Где ваш начальник бывает в это время?
- Полагаю, что на "Разящем", сэр, где ж еще, - кисло ответил я. На душе было паршиво. Будь я Джеком, непременно попытался бы сейчас "договориться" с этим пылким аристократом, так удивительно напоминавшим моего собственного командира... Но с таким торговаться... эх, была не была... - Ваша светлость, - начал я осторожно, - поверьте, я взрослый человек и понимаю, что творю... ну зачем сюда впутывать коммодора? Это мое частное дело... простите, НАШЕ частное дело, - добавил я поспешно. -Э-э-э... Может, мы с вами попытаемся сами разобраться? Как мужчина с мужчиной. Я готов поступить так, как от меня потребуется... вплоть до женитьбы. Я разведен, имею постоянную службу и жалование... Правда, официально я католик... но, в конце концов, могу и перейти в вашу веру, если это будет необходимо... Быть человеком порядочным стоит только ради самого себя : другим безразлично.
Сообщение отредактировал Айзик_Бромберг - Вторник, 19.02.2008, 22:06
Дорогой читатель, позвольте на минуту привлечь ваше внимание к несчастной леди Марианне (этакое пафосное замечание)))
Я не помню, что бы видела отца таким... Но и он не увидит, что его дочь может плакать... Поэтому я выбежала прочь - что б не показать своих слез. О, пресвятая Дева Мария! Ты услышала, ты уберегла мою честь от меня же самой... Но разве надо было это делать именно так? О, великая Богородица, ты лучше знаешь - как надо... Слова отца о разборках в присутствии коммодора достигли моего слуха. Неужели он способен на это? Ведь тогда придется открыть мой позор... Нет, он этого не сделает... Почти вслух твердя литанию Богородице, я взбежала по лестнице и припала лбом к окну, ведущему на улицу. ОНИ вышли, сели в дроги. "Агнец Божий, берущий на Себя грехи мира, помилуй" - застрял у меня в горле, я не смела произнести этих слов от сознания собственной греховности. И с рыданиями бросилась в кресло.
Граф посмотрел на доктора, как на сумасшедшего. Мало было одного оскорбления - того, факта, что его светлость лицезрел на кухне, этому пройдохе мало - предлагает себя в зятья и граф должен быть этим счастлив. Каков подлец! - Что вы мелете, сударь?! Какая женитьба, посмотрите на себя, вы... как у вас вообще язык повернулся сказать подобную чушь? Мужчина с мужчиной решают подобные проблемы со шпагой в руках, но я не хочу зарезать вас, как барана. И с горькой усмешкой добавил: - Хотя вы заслуживаете, может быть, и худшего.
- Тогда, сэр, - заявил я оскорбленно, - я не знаю, что еще могу вам предложить. Потому что кроме самого себя у меня ничего нет. А фехтованию я не обучен, да у меня на такое и рука не поднялась бы. Слишком много крови я повидал на своем веку, чтобы самому проливать ее. Мои доводы исчерпаны. Раз вам так угодно, едемте к коммодору... ... И мысленно добавил : - То-то он обрадуется...
Кто бы мог подумать, что здесь, на краю света, юная английская леди найдет человека, столь близкого себе. Ни с кем не было так легко, ни с кем не хотелось так беседовать, не умолкая, ни с кем не хотелось так же увидеться снова. Каждый из дней, проведенных с ним, казалось бы, ничем друг от друга не отличался: посещение больной матушки, наставления для сиделки, и прогулка в парке. Но каждый из дней оставлял что-то свое, непохожее. И светом озарял сердце. Стук в дверь. Мэрион нашла себя проснувшейся в кресле - и вместо света воцарился мрак при воспоминании о происшедшем. Стук повторился. Леди Грэй бросилась к двери. Отец. Естественно. Кто ж еще придет ночью... - А, ты не ложилась. Так я и думал. Он вошел; Марианна попятилась назад.
Граф остановился на пороге, скрестив руки на груди. Он молча смотрел на испуганную девочку, но не торопился заговорить с ней. Выросла. Когда же она успела, ведь только еще вчера бегала по дому, мелькая кружевными панталончиками из-под короткой юбочки... падала, ушибалась, плакала... и он первым бросался к ней, подхватывал на руки, утешал... Какой она была невинной и прекрасной, как отдыхало возле нее отцовское сердце, как прояснялась голова, отяжеленная впечатлениями дня, проведенного во внешнем, суровом мире, вне стен этого дома... Там, снаружи, была грязь, кровь, похоть, мерзкие рожи пиратов - убийц и насильников, трупы мирных обывателей, павших от их руки... Но дома был надежный островок, свободный от всего этого. Спасительная передышка... И вот теперь... - Скажите, миледи, - сухо обратился он к дочери, глядя куда-то в сторону, - вам было известно прошлое человека, которому вы позволили... Вы знали, кто он на самом деле?
Сообщение отредактировал Реджинальд_Годольфин_Грэй - Четверг, 21.02.2008, 17:41
Господи, папа, лучше б вы меня убили, чем разговариваете в таком тоне... "Которому вы позволили" - я чувствую, как краска стыда заливает мое лицо. Хорошо, что в полумраке ночи этого не видно. - Да, я знаю, - волнуясь, пролепетала я, - мистер Бромберг говорил кое-что. Немного. Очень мало. Что родом из Палестины, что на религиозной почве были проблемы с законом. - Я все более смелела, хотя и недостаточно - перед отцом я буду робеть всегда, наверное. - Но он, между прочим, врач хороший, он маму вылечил. Ну, почти вылечил, не совсем еще. Но она уже чувствует себя гораздо лучше. - Я вздохнула. Зачем я это говорю? Ведь не об этом разговор. Я внимательно всмотрелась в отцовское лицо. Непроницаемо, как статуя; или в темноте не разглядеть? Я снова опустила глаза. по совету Джека, в подписи - анкетка
- Дорогая моя, - тем же сухим, бесцветным голосом произнес граф, - да будет вам известно, что этот человек, называющий себя врачом... право же, не у всякого пирата имеется такое богатое прошлое. Я тут побеседовал с ним по-своему и вытряс из него все подробности. Во-первых, он еврей, чья семья лишь недавно, и то по принуждению, приняла христианство. Во-вторых, он католик... - тут граф поморщился, как от зубной боли. - "Официально католик", как он выражается. Вообще у меня сложилось впечатление, что на любую веру ему просто наплевать. Скорее всего, за это он и провел три года в палестинской тюрьме для особо опасных преступников... Но этим список его добродетелей не исчерпывается. Он старше вас на двадцать лет, миледи. Ему тридцать восемь, и в Палестине у него остались бывшая жена и сын, с которыми, как он уверяет... мда... у него сохранились добрые отношения. Но самое главное я приберег напоследок. Он помилованный пират, сударыня, прощенный властями за то, что выдал своего капитана... За это его и взяли лекарем на "Разящего". У меня, миледи, он не вызывает ничего, кроме отвращения. Перед короной он отныне чист, но предательство есть предательство. Я скорее умру, чем допущу, чтобы моя дочь... Здесь граф оборвал себя и снова пристально взглянул на взрослую девушку, внезапно поселившуюся в той самой комнате, где еще недавно обитала маленькая девочка. И продолжил твердо и невозмутимо: - Марион, я ваш отец. Я отвечаю за вас перед людьми и перед богом, и так будет до тех пор, пока этот тяжкий долг не примет у меня[b] достойный человек, которого вы назовете своим мужем. И будь на моем месте менее снисходительный родитель, он поговорил бы с вами по-другому... Самое меньшее упрятал бы вас в монастырь до самой свадьбы, и как можно скорее выдал замуж, чтобы выветрить дурь из вашей головы. Но я слишком люблю вас для такого. Я не хочу ломать вашу жизнь. Я полагаюсь на ваше благоразумие и здравый смысл. Скоро в городе состоится бал в честь победы Ямайской эскадры над Испанией. Там будет весь цвет здешнего общества, и вы без сомнения сможете осмотреться по сторонам и понять, чего вы чуть было себя не лишили. Что же касается этого... этого человека, то имейте в виду: если отныне он попытается подойти к вам ближе чем на милю, я заставлю его отведать вот этого,[/b] - и граф похлопал себя по сапогу коротким стеком, с которым почти никогда не расставался. - Если он вздумает снова строить из себя рыцаря, сообщите ему об этом сами. А заодно объясните ему, свойственно ли мне выполнять раз данные обещания. Думаю, так будет надежнее всего. А теперь ложитесь спать, и пусть завтра утром для вас начнется новая жизнь, достойная вашего имени и положения в свете. Спокойной ночи, миледи. И, даже не взглянув больше на дочь, граф развернулся на каблуках и плотно затворил за собой дверь спальни.
Сообщение отредактировал Реджинальд_Годольфин_Грэй - Четверг, 21.02.2008, 17:51
Из первой части отцовской тирады очень запали мне в душу слова о бывшей жене и сыне. Ужасно, как жена может быть бывшей?! Это у них там в Палестине такое возможно?! Впрочем, да, он же по зову сердца иудей, наверное, а им Моисей разрешил... Все равно - обидно... А пират - какой из него пират? Эта мысль вызвала у меня усмешку. Глупо представить себе даже. Он, наверняка, и у пиратов был судовым врачом. А капитана предал - так и правильно, тот наверняка настоящий злодей. Бррр, аж мурашки по спине пробежали. Самостоятельно, без помощи Марго, я разделась и... нега постели заставила меня вспомнить его руки... почему? совсем ведь непохоже, а всё равно... "...Если он подойдет ближе, чем на милю, то отведает вот это..." - по сердцу резанули слова отца, возникшие в памяти. "...Свойственно ли мне выполнять данные обещания..." - я крепко обняла подушку и дала волю слезам. по совету Джека, в подписи - анкетка
Сообщение отредактировал Мэрион_Грэй - Пятница, 22.02.2008, 00:12
Записка, переданная мисс Мэрион Годольфин Грей через ее горничную Марго.
"Уважаемая мисс Марион! Я не могу прийти и лично извиниться перед вами за то, что натворил. Коммодор не велел меня выпускать. Но я, слава богу, могу хотя бы написать вам. Дженкинс обещал найти вашу горничную и через нее передать вам это. А то просто сошел бы с ума от горя и вины. Я чуть не пустил вашу жизнь под откос, и мне даже страшно представить, какой разговор у вас состоялся с вашим батюшкой. Ведь вы еще не все обо мне знаете. Лучше уж я расскажу сам. Я помилованный пират, сударыня. Я выдал своего капитана, едва на меня нажали как следует. Не смог выдержать такой ерунды, что стыдно и говорить. За это меня освободили и взяли на службу. Кроме того, я разведен. У меня в Иерусалиме осталась бывшая жена и маленький сын. Развелись мы по ее желанию, но меня это все равно не оправдывает... Вот видите, с кем вы имели неосторожность связаться. Простите меня, мисс Грей. Не поминайте лихом. Больше я не потревожу ваш покой.
Искренне ваш - Айзик Бромберг."
Быть человеком порядочным стоит только ради самого себя : другим безразлично.
Сообщение отредактировал Айзик_Бромберг - Пятница, 22.02.2008, 19:48
После завтрака Марго, вся краснея и бледнея, с заговорщическим видом, сунула мне в руку нечто и прижала палец к губам. Я разжала кулак - свернутая в маленький квадратик бумага. Письмо! "Ответа ждут" - шепнула Марго, подтверждая мою догадку. Я стрелой помчалась в комнату...
...Неоднозначные чувства вызвало во мне это письмецо. Особенно признания... Это так ужасно! Зачем он мне об этом говорит? Я подумаю об этом после. А пока - беру перо...
"Мистер Бромберг, поверьте, я не в обиде на вас, и более того, я ни в чем вас не виню. Всего, что было - можно было бы избежать, если бы я хотела. Вы пишете мне о вашем прошлом - а я знаю вас таким, каким видела. Возможно, это легкомысленно. Да, я была легкомысленна, и поэтому - не вините себя. леди Мэрион Грэй."
Нацарапала не раздумывая то, что было на сердце...
"Мисс Грей, спасибо, что не сердитесь на меня. Вы даже не представляете, что это для меня значит... И простите за назойливость, ВСЕ ЛИ У ВАС В ПОРЯДКЕ? Я действительно очень переживаю из-за этого. Сам я вполне благополучен, не беспокойтесь. Простите, я же обещал не писать вам больше... но не смог удержаться. Вы не запретите мне это? Хоть изредка. С уважением, Бромберг"
Быть человеком порядочным стоит только ради самого себя : другим безразлично.
Сообщение отредактировал Айзик_Бромберг - Пятница, 22.02.2008, 23:41
"Простите, что заставила ждать ответа. Я должна была подумать. Я хотела последовать требованию отца и прекратить любые контакты с вами, но это выше моих сил. Жаль, что только бумага может говорить теперь. Папенька угрожал вам? Почему вы не приходите? Матушка поправляется, и вас вспоминает добрым словом. Заверяю вас, что какие бы неприятности мне это ни сулило - я смело называю себя вашим другом.
* 
